Прочитал вчера вот этот отрывок. Мне понравился. Взял вот [url=ttp://www.lib.ru/RUFANT/SEMENOWA/wolkodaw.txt]здесь.[/url] Я не стал копировать описание места схватки, но это круглый ковер, как и в САМБО
Волкодав очень редко нападал первым. Он и теперь стоял неподвижно,
ожидая, что будет. Вот Итерскел неспешно двинулся боком, как-то
пьяновато выламываясь, поводя плечами, неожиданно приседая, чуть ли не
готовясь упасть, выправляясь уже у самой земли. Перетекал, перекатывался
с места на место. Играл. Прекрасный зверь, сытый и сильный. Если в не
Божий Суд, он, верно, притом оскорблял бы соперника, вынуждая его к
опрометчивым действиям. А так - просто запутывал. Заставлял смотреть во
все глаза и гадать, куда он, подвижный, как ртутная капля, шатнется в
следующий миг. Итерскел еще вовсю улыбался и танцевал, намечал телом
какое-то движение, когда мускулы на плече и на правой стороне груди
резко вспухли, затвердевая узлами, и кулак размером в головку сыра и
весом полпуда поплыл вперед, метя Волкодаву под вздох. Насмерть!
Как всегда в таких случаях, время потекло для венна
медленно-медленно. Он успел подумать, что Итерскел уж точно без большого
труда мог проломить кулаком дощатую стену. Дать коснуться себя -
заведомая погибель. Волкодав отступил на полшага в сторону, пропуская
летящий кулак мимо и слегка отводя его в сторонку правой ладонью.
Разворот на левой ноге. Уже обе руки подхватывают кулак Итерскела,
провалившийся в пустоту. Плавно вперед, потом вверх. "Благодарность
Земле". Примерно то самое, что он объяснял на берегу Светыни кнесинке и
братьям Лихим. Надо думать, они одни и сумели что-нибудь рассмотреть и
понять. Потому что худо-бедно знали, КАК смотреть. И куда.
"Благодарность Земле" занимала примерно столько времени, сколько нужно,
чтобы спокойно бьющееся сердце стукнуло трижды.
Большинство галирадцев и харюки увидели только быстрое движение,
согласный поворот двух полунагих тел, на миг словно завертевшихся в
дружеском танце. Потом Итерскел вдруг изогнулся, заваливаясь назад,
хрипло заорал от неожиданной боли, потерял равновесие и грохнулся
навзничь. Он уже падал, когда Волкодав выпустил его, направляя по кругу
противосолонь и прочь от себя. Какой-нибудь негнущийся корчемный силач,
пожалуй, всерьез пришиб бы хребет. Ловкий и быстрый охотник покатился
колобком и сразу вскочил.
Зрители вздохнули. Кто-то с облегчением, кто-то недовольно. Уж очень
быстро все кончилось. И ни тебе выбитых зубов, ни кровавых потеков. На
что смотреть?
- Мой человек победил! - громко сказала кнесинка. Мгновенно
взлетевший на ноги Итерскел стоял как раз на третьей черте, самой
дальней от середины. Одна нога внутри, другая снаружи. Но обе - вне
полотна. Он побежал. Итерскел глянул вниз, потом на Волкодава, и
красивое молодое лицо изуродовала ненависть. Никто еще так с ним не
поступал. Чтобы он!.. Побежал!..
Да никогда!..
Каррил медленно покачал головой, хмуря густые брови.
- Твой человек не победил, - сказал он кнесинке. - Наш боец
поскользнулся. Я видел. Это была случайность. Надо повторить поединок.
Половина угрюмцев сейчас же закивала головами, соглашаясь с вождем.
Остальные не замедлили присоединиться.
- Бывают ли случайности, когда совершается Божий Суд? - спросила
кнесинка Елень.
- Случайности - нет, - сказал вождь. - Ты права, светлая госпожа, я
выбрал не самое лучшее слово. Прародитель временами посылает нам
искушение, дабы испытать и укрепить нашу веру. Если твой человек не
боится, пусть повторит поединок.
Волкодав пожал плечами. Он не боялся. А ведь Итерскел, чего доброю,
после этого в петлю полезет. Волкодаву совсем не хотелось, чтобы молодой
роннан лез в петлю. Не хотелось ему и увечить пригожего молодца. А
впрочем, взрослый парень, сам прет, сам и напорется. Пусть хорошенько
думает следующий раз, прежде чем браться отстаивать чью-нибудь казнь.
Сын Лесной Ягоды одним прыжком влетел обратно на полотно. Вторым
прыжком он бросился на Волкодава. Уже безо всяких хождений вприсядку и,
понятно, без улыбки. Сожрет, проглотит да и костей не выплюнет. И ведьма
тут совсем ни при чем.
На сей раз он закричал сразу.
Не было согласного танца двух тел, не было уворотов и быстрых нырков.
Волкодав не двинулся с места. Так и стоял, укоренившись посередине
полотнища цепко расставленными ногами. А Итерскел снова плясал, только
совсем не так, как вначале. И не по своей воле. Он стоял на цыпочках,
болезненно семеня, подвешенный, как на колу, на собственной
неестественно распрямленной руке, - одно плечо выше другого. Он
вообще-то мог достать венна свободной рукой или ногами. Технически, как
выразился бы Тилорн. Но даже не пробовал: было не до того. Кто не
испытал на своей шкуре, тому не понять, как сокращается мир,
скукоживаясь до величины места, где болит. Волкодав держал двумя руками
несколько его пальцев, весьма болезненно выгнутых наружу. И строго
следил, чтобы Итерскел не мог освободиться.
Он все проделал медленно. Разжал левую руку. Положил ее Итерскелу на
локоть. "Золотой кот хватает полосатую мышь". Почему полосатую, знала
одна Мать Кендарат. Повел пойманную руку Итерскелу за спину, и налитый
железной мощью роннан послушно согнулся, спасаясь от боли. Он дрожал и
стукался в колени лицом. Веди его так хоть до самого Галирада, и пусть
попробует пискнуть. Волкодав заставил его шагнуть на край полотна,
отпустил и без особых затей пихнул ногой в зад. Удержаться на ногах было
не в человеческих силах, и Итерскел не удержался. Когда к нему вернулось
ощущение верха и низа, его голова находилось внутри третьей черты. Все
остальное - снаружи. Он побежал.
Галирадцы приветственно зашумели. Даже некоторые Лучезаровичи из
младших. И велиморцы, которым, кажется, вовсе уж дела не было ни до
венна, ни до колдуньи.
- Мой человек победил! - поднялась кнесинка. - Теперь никто не может
сказать, что это вышло случайно.
- Мы не признаем его победителем! - Вождь Каррил пристукнул жесткой
ладонью по подлокотнику кресла, вырезанному в виде передней лапы
медведя. - Прости, светлая госпожа, но твой человек не умеет биться так,
как это прилично мужчине! Он боится ударов и уворачивается, точно
трусливая баба. Пусть дерется по-мужски или убирается вон, уступая
победу тому, кто храбрей!
Если Итерскел не привык валяться носом в пыли на глазах у народа, то
и кнесинка отнюдь не привыкла к подобному обращению. Ей показалось
обидным идти на поводу у старейшины лесного народца, который упрямо не
желал признать своего сына побежденным и подобру-поздорову отпустить
женщину, вот уже дважды оправданную Богами. Еще немного, и этот вождь
вздумает кричать на нее, наследницу галирадской державы!.. Елень
Глуздовна почти решила двинуть своих воинов вперед. Да. Так она сейчас и
поступит. Пускай заберут обоих, лекарку и мальчишку. И Волкодава
оборонят...
Посланник Дунгорм почтительно наклонился к ее уху:
- Дивлюсь твоей выдержке и восхищаюсь спокойствием, государыня.
Немногие правители устояли бы перед соблазном кончить дело силой. Не у
многих хватает мудрости убеждать в своей правоте, когда есть мечи.
Волкодав этих слов не слыхал, но сам того не желая отозвался на них.
- Хорошо, - сказал он. - Не буду уворачиваться. И улыбнулся. Очень
неприятной и нехорошей улыбкой, показывая выбитый зуб. Кнесинка,
успевшая на него насмотреться, нутром поняла, что лучше было Каррилу не
настаивать на третьей сшибке для сына.
- Пусть будет по-твоему, вождь, - проговорила она, стараясь, чтобы в
голосе не прозвучал колотивший ее озноб. Она так боялась за исход боя,
словно здесь, на поляне, решалась ее участь, ее жизнь или смерть. -
Пусть бьются, как велит твой закон, раз тебе так уж не по душе наше
воинское искусство. Но сперва скажи, вождь, согласен ли ты, чтобы
состоялась последняя схватка и решила за все три? Не то ты, страшусь,
посмотришь на солнце и скажешь, что оно стоит слишком низко и не может
освятить истинный суд...
Старейшина роннанов глянул на солнце, потом на сына и наклонил
голову:
- Да будет так, светлая госпожа.
Колдунья и ее паренек совсем перестали дышать. Отчаянная надежда то
показывалась им, то вновь угасала, и наползал мрак. Обнявшись, они не
сводили глаз с Волкодава.
...И в третий раз ступил на полотно Итерскел. Ступил осторожно, как
на тонкий лед, памятуя о прежних двух неудачах. Хотя все это уже не
имело значения. Сейчас у меченого нос выскочит из затылка. А зубы,
сколько осталось, затеряются в травке. Честный кулак! И никаких бабских
уверток. Грудь на грудь! И уже назавтра Итерскел сам поверит, что исход
первых двух сшибок был вправду случаен.
Волкодав опять не пожелал напасть. Молодой роннан попробовал
оттеснить его к краю полотнища. Не получилось. Тогда Итерскел затеял
обманный удар. Пригрозил левой в пах, чтобы опустил руки защититься. И
тут-то правая, стиснутая в страшный кулак, молнией взвилась вверх -
расплющить лицо. Итерскел почти уже чувствовал, как хрупко проламываются
кости, как хлещет липкая кровь, как податливой кашей разъезжается плоть.
Почти видел серо-зеленые глаза бессмысленными, закатившимися. До сих пор
он нападал обычным вельхским налетом, который чужак вполне мог
где-нибудь сведать. А вот этот удар знали только в его роду. И даже у
старшего брата не получалось так хорошо, как у него, Итерскела.
Рука Волкодава встретила его руку на середине пути. Звук был такой,
словно переломились две прочные палки, завернутые в мокрую тряпку. Его
услышала вся поляна, до последнего человека.
Когда месяц за месяцем толкаешь перед собой нестру-ганое, будь оно
проклято, бревно в аршин толщиной, толкаешь прикованными руками тугой
рычаг ворота, подающего воду из подземной реки, ворота, в который
впрягать бы мохноногого тяжеловоза, толкаешь один, за себя и за
напарника, слабогрудого знатока утонченных поэм... Тут руки либо вовсе
отвалятся, либо сами обретут булыжную твердость.
Итерскел и хватил с размаха предплечьем словно по каменному ребру. И
повалился на колени, еще не осознав толком, что сломал руку об это
ребро.
- Уйди с полотна, - негромко сказал ему Волкодав. - Не хочу калечить
тебя.
- Вставай, сын! - хлестнул голос вождя. Итерскел молча поднялся.
Волкодав видел такой взгляд у еще сильного зверя, почуявшего, что сзади
обрыв.
- Уйди, - повторил венн. - Не за доброе дело встал.
Левая рука Итерскела метнулась быстрее прыгающей змеи. Он метил
ткнуть венна пальцами в глаз и прикончить его почти так же, как тот
когда-то - надсмотрщика Волка. Наказание последовало немедленно, только
теперь Волкодав пустил в ход еще и колено, ударившее под локоть.
Оглушительная боль погасила сознание Итерскела... Упасть Волкодав ему не
позволил. Поймав угрюмца за пояс, он не без натуги оторвал его от земли,
пронес на край полотна и выкинул за третью черту. Выкинул безжалостно.
Обмякшее тело судорожно дернулось, неловко свалившись на перебитую руку.
Вторая, вывихнутая в двух местах, торчала мертвым крылом. Вождь Каррил
вцепился в подлокотники трона, глядя на то, что оставил от его красавца
сына беспощадный чужак.
- Мой человек победил, - сказала кнесинка Елень. Никто больше не
пожелал ей возражать. Божий Суд совершился.